Главная страница | E-mail

Предисловие ко II изданию (1936 г.)

 В октябре 1935 года 300 наиболее знаменитых психиатров призвали мир задуматься. Италия только-только начала вой­ну против Абиссинии. Сразу асе были убиты тысяч! людей, в том числе женщин, стариков и детей. Мир получил пред­ставление о масштабах массовых убийств в случае возникно­вения новой мировой войны.

 Хотя и ожидалось, но оказалось все же непонятным, что такая нация, как итальянская, испытывая массовый голод, столь воодушевится призывом к войне или, тем более, не бунтуя, последует ему. Создается впечатление, что судьбы мира решают не только правители, диагностика психических расстройств которых не представляла бы трудности для пси­хиатров, но и что слишком многие люди, населяющие раз­ные части света, — на деле душевнобольные, ибо их реакции ненормальны, ибо они противоречат их собственным жела­ниям и реальным возможностям. Вот признаки реакций, свидетельствующих о психической аномалии: голодать среди изобилия; мерзнуть и мокнуть, несмотря на запасы угля, строительные машины, миллионы квадратных километров свободных площадей для застройки и т.д.; верить, что боже­ственная сила в образе старца с белой бородой руководит всем и мир всецело зависит от нее; воодушевляться убийст­вом людей, никому не причинивших зла, и считать необхо­димым захват страны, о которой ничего толком и не слыша­ли; ходить в тряпье и чувствовать себя представителями "великой нации"; желать бесклассового общества и ради этого создавать "народное сообщество", включающее и охот­ников за наживой; забывать, что обещал вождь государства, пока он не стал вождем нации, вообще, вручать отдельным людям, пусть даже и государственным мужам, значительную власть над собственной жизнью и судьбой; быть не в состо­янии и представить себе, что так называемые крупные руко­водители государства и хозяйства спят, едят, страдают от сексуальных расстройств, удовлетворяют естественные по­требности, точно так же находятся во власти подсознатель­ных, неконтролируемых эмоций, как и простые смертные;

 считать само собой разумеющимся избиение детей в интере­сах "сохранения культуры"; лишать молодых людей в рас­цвете лет счастья любви. Этот перечень можно было бы продолжать как угодно долго.

 Призыв 300 наиболее известных психиатров был поступ­ком, актом официальной политизации науки, столь далекой от мира и якобы аполитичной. Он не касался корней пра­вильно названных явлений. Он не исходил из вопроса о сущности всеобщих душевных заболеваний современных людей. Психиатры не задавались вопросом о причинах без­граничной готовности масс к жертвам в интересах немногих политиканов. Их призыв не констатировал противоречие между подлинным удовлетворением потребностей и иллю­зией этого удовлетворения в националистическом угаре, весьма родственном экстазу, охватывающему религиозных фанатиков. Голод и нищета, испытываемые массами при росте производительности труда, привели не к созданию рационального планового хозяйства, а к примирению самих трудящихся масс с голодом и духовным обнищанием. Дви­жение за свободу оказалось отодвинутым на задний план. Проблема заключается в психологии государственных деяте­лей, а не масс.

 Нынешние государственные мужи — это друзья, родные, двоюродные братья и другие родственники крупных капита­листов или диктаторов. Проблема заключается в том, что масса мыслящих, отчасти культурных и образованных людей не видит этого и не реагирует соответствующим образом. Проблема не решается с помощью индивидуальных "психо­диагностических исследований". Если свести сущность пси­хических расстройств, таких как помутнения рассудка, крайний пессимизм, чувство покорности, причинение себе физического ущерба, безусловная уверенность в своем праве на руководство и т.д., к простейшей формуле, то эти рас­стройства окажутся выражением нарушенной гармонии вегетативной, в особенности половой, жизни на общей основе общественной механизации жизни.

 Гротескные видения, посещающие душевнобольных, яв­ляются лишь грубо искаженными и увеличенными стереоти­пами мистически-религиозного поведения народных масс, которые, например, предотвращают войну с помощью мо­литв. Пациентов психиатрических больниц — а это пример­но каждые четверо из тысячи, — так же мало спрашивают о характере их половой жизни, как и политиков. Глава под названием "Сексуальность" в официальной науке все еще не написана. Тем не менее сегодня не приходится больше сомневаться в обусловленности аномальных душевных ре­акций болезненным направлением неудовлетворенной сек­суальной энергии (так называемое возбуждение блуждающе­го нерва). Поэтому, ставя вопрос о социальном устройстве половой жизни людей, мы доходим до корней массовых ду­шевных заболеваний.

 Сексуальная энергия является биологической созида­тельной энергией психологического аппарата, формирующе­го эмоциональную и мыслительную структуру человека. Сек­суальность (физиологически — это функция блуждающего нерва) является просто созидательной жизненной энергией. Ее подавление означает с точки зрения не только врача, но и общества нарушение жизненных функций, имеющих принципиально важное значение. Важнейшими в обще­ственном смысле формами проявления этого нарушения являются бесцельные (иррациональные) действия людей, их сумасбродства, мистицизм, готовность воевать и т.д. Поэто­му сексуальная политика должна задаваться вопросом: на каком основании создаются препятствия развитию любовной жизни человека?

 Попробуем сформулировать тот способ, которым сексу­альная экономика осмысливает отношения между духовной жизнью человека и экономической структурой общества. Потребности человека формируются, изменяются, а также подавляются обществом. Так возникает психическая струк­тура влечений людей. Она развивается у каждого члена общества в ходе постоянной борьбы между потребностью и обществом. Не существует врожденной структуры влечений, эта структура формируется на протяжении первых лет жизни. Врожденный характер имеет только энергия, которой человек обладает в большей или меньшей мере. Под воздействием сексуального угнетения возникает психологическая структу­ра подданного, в одно и то же время повинующегося и бунтующего. Мы хотим "свободного" человека и поэтому хотим не только знать, как сложилась структура психологии современного человека, но и понимать, какова должна быть структура характера свободных людей, к помощи каких сил надо прибегать для формирования такой структуры.

 Сексуальная политика представляет собой ядро практи­чески-политической психологии, ведь ядро духовных функ­ций — функция половая. Это доказано характером художе­ственной литературы и кинопродукции. 90 % всех романов, всех произведений лирической поэзии, 99 % всех фильмов и спектаклей — произведения, связанные с удовлетворением сексуальных потребностей.

 Биологические потребности в питании и сексуальном наслаждении обосновывают необходимость общественного объединения людей как такового. Возникающие таким об­разом "производственные отношения" изменяют основные потребности, но не убивают их и создают на их основе новые притязания. Изменившиеся и вновь возникшие человече­ские притязания в свою очередь определяют дальнейшее развитие производства, средств производства (инструментов и машин), а с ними — общественных и экономических отношений между людьми. На основе этих производствен­ных отношений между людьми развиваются определенные взгляды на жизнь, мораль, философию и т.д. Они соответст­вуют, в целом, среднему уровню развития техники, т.е. способностей к пониманию бытия и решению его проблем. Возникшая таким образом общественная "идеология" в свою очередь формирует структуру человеческой личности, становясь тем самым материальной силой и консервируясь в структуре личности в виде "традиции". Дальнейшее зави­сит от того, участвует ли в производстве общественной идеологии все общество или только меньшинство его членов. Если это меньшинство обладает политической властью, то в его распоряжении находятся характер и содержание процес­са выработки идеологии и формирование соответствующих структур. Поэтому в авторитарном обществе мышление лю­дей соответствует интересам тех, в чьих руках экономическая и политическая власть. В противоположность этому в обществе, основанном на принципах рабочей демократии, где нет властных интересов меньшинства, вырабатываемая обще­ственная идеология должна была бы соответствовать жиз­ненным интересам всех членов общества.

 До сих пор общественная идеология рассматривалась лишь как сумма идей, формирующихся "в головах людей" посредством экономического процесса. После того, как в Германии в условиях глубочайшего кризиса победила реак­ция, и с учетом опыта иррационального поведения масс идеологию нельзя более рассматривать как простое отраже­ние экономических отношений. Как только идеология охва­тывает и формирует структуру человеческой личности, она становится материальной, социальной силой. Нет ни одного социально-экономического процесса, имеющего историче­ское значение, который не коренился бы в духовной струк­туре масс и не проявлялся бы в форме поведения этих масс. Не существует "развития производительных сил как таково­го" — есть только развитие человеческой структуры или торможение этого процесса, мышления и чувств человека на основе экономических и социальных процессов. Экономи­ческий процесс, т.е. развитие машин, функционально иден­тичен с процессом развития психической структуры челове­ка. Этот последний процесс порождает, стимулирует или тормозит экономическое развитие, испытывая, в свою оче­редь, его влияние. Экономика немыслима без действующей структуры человеческих влечений, точно так же, как и нао­борот — человеческие чувства, мысли и действия невозмож­ны без экономических основ и последствий. Однозначность каждой из обеих систем взглядов обосновывается в психоло­гизме ("Одни лишь душевные силы человека творят исто­рию") и экономизме ("Историю творит одна лишь техника"). Следовало бы меньше говорить о диалектике, а постигать живые взаимоотношения между группами людей, природой и машинами. Как функция, они образуют единство, одно­временно обусловливая друг друга.

 На практике никогда не удастся овладеть современным культурным процессом, не поняв, что ядром психической структуры является структура сексуальная, а культурный процесс в значительной степени есть процесс удовлетворе­ния половых потребностей, происходящий на основе сохра­нения жизни.

 Проблемы малозначащей, убогой и якобы "аполитич­ной" половой жизни людей следует, в принципе, рассматри­вать и решать в связи с вопросами функционирования авто­ритарного общества. Именно в этой малозаметной жизни, а не за дипломатическими завтраками совершается на деле то, что называется большой политикой. Поэтому нельзя более откладывать политизацию так называемой частной жизни людей. Если бы 1800 млн жителей Земли понимали смысл деятельности дипломатов, то все было бы в порядке. Разви­тие общества и удовлетворение человеческих потребностей не направлялись бы более в соответствии с интересами фабрикантов оружия и повесткой дня разных открытых и тайных совещаний. Но эти 1800 млн людей не смогут сами стать хозяевами своей судьбы до тех пор, пока они не осознают значение собственной скромной личной жизни. Внутренние силы, мешающие им сделать это, — сексуаль­ная мораль и религиозный мистицизм.

 Экономический строй последних двухсот лет сильно из­менил структуру человеческой личности, и все же это изме­нение малозначительно для всего человечества по сравнению с негативными последствиями, которые принесло в наш мир подавление естественной жизни, прежде всего сексуальной, начавшееся много тысяч лет назад. Подавление влечений на протяжении тысячелетий создало в массовой психологии почву, состоящую из страха перед властью, послушания, невероятной скромности, с одной стороны, и садистской жестокости — с другой. На этой почве только и может сохраниться частное капиталистическое хозяйство, проявив все свои разрушительные свойства. Но при этом мы не забываем, что именно социальные и экономические процес­сы далекого прошлого послужили причиной изменений структуры человеческой личности. Следовательно, сегодня речь идет не о существующей двести лет проблеме промыш­ленности, а о насчитывающей уже около шести тысяч лет психической структуре человека, которая до сих пор оказывалась неспособной поставить машины на службу че­ловеку.

 При всей грандиозности и революционности открытия закона капиталистической экономики его одного недоста­точно для решения проблемы зависимости и самоподчинения человека. Хотя группы людей, те или иные отряды угнетенных классов повсюду борются "за хлеб и свободу", подавляющая масса стоит в стороне и молится или борется за свободу на стороне своих угнетателей. Массы ежечасно, ежедневно переживают неслыханную нужду. То обстоятель­ство, что они получают лишь хлеб, а не все блага жизни, только усиливает непритязательность масс. Им до сих пор конкретно не объяснили, что же такое на самом деле свобода, чем она может быть или будет. Им не дали ощутимого доказательства возможности всеобщего счастья в жизни. Чтобы завоевать массы на свою сторону, им демонстрирова­ли лишь болезненные, проникнутые чувством вины и убогие развлечения в мелкобуржуазных кабачках и на ярмарочных площадях.

 Ядром же счастья в жизни является счастье, вызванное сексуальным удовлетворением. Никто, обладающий полити­ческим весом, не осмелился поставить данное утверждение под сомнение. Сексуальность — частное дело, не имеющее ничего общего с политикой. Таково было и таковым остается общее мнение. Реакционеры думают иначе!

 Переводчик книга "Половая зрелость, половое воздержа­ние, брачная мораль" ("La crise sexuelle",Paris, 1934) на французский язык противопоставляет марксизму фрейдо-марксизм и полагает, что именно психоаналитический образ мышления отменяет марксистскую постановку вопроса. "По его (Райха) мнению, сексуальный кризис не является прежде всего результатом противоречия между моралью и капитали­стическими отношениями эпохи упадка капитализма, с од­ной стороны, и новыми социальными отношениями, новой пролетарской моралью — с другой. Он является результатом противоречия между естественными, вечными сексуальны­ми потребностями и капиталистическим общественным строем".

 Такого рода возражения всегда поучительны и продук­тивны. Размышления над ними обычно ведут к уточнению и расширению первоначальной формулировки.

 Критик противопоставляет здесь классовое противоречие противоречию между потребностью и обществом. Тем не менее оба эти противоречия должны быть объяснены одной причиной, и их нельзя только противопоставлять друг другу. Верно, что при рассмотрении проблемы с классовых пози­ций сексуальный кризис является выражением противоречия между упадком капитализма и революционным подъ­емом. В то же время правильно, что он — выражение противоречия между сексуальной потребностью и механи­стическим обществом. Как это совмещается? Да очень про­сто. Сам критик не нашел решения только потому, что строгое различие между субъективной и объективной сторо­нами общественного процесса непривычно, хотя и разуме­ется само собой. Сексуальный кризис объективно представ­ляет собой форму проявления классового противоречия. Но как же представляется это противоречие при субъективном восприятии? Что значит "новая пролетарская мораль"?

 Капиталистическая классовая мораль выступает против сексуальности, порождая тем самым противоречия и бедст­вия. Революционное движение снимает эти противоречия, выступая поначалу с идеологических позиций за удовлетво­рение половых потребностей, а затем закрепляя эту свою позицию с помощью законодательства и переустройства сек­суальной жизни. Следовательно, капитализм совпадает с общественным сексуальным угнетением, с одной стороны, в то время как "революционная мораль" — с удовлетворением половых потребностей, с другой.

 Сказав "новая революционная мораль", мы не говорим ничего. Эта новая мораль получает конкретное содержание только благодаря упорядоченному удовлетворению потреб­ностей, причем не в одной лишь половой сфере. Если революционная идеология не осознает, что именно это упо­рядоченное удовлетворение потребностей и является, наряду с прочим, ее конкретным содержанием, то, хотя эта идеоло­гия и провозглашает новую мораль, она остается на деле в плену старых фактов.

 Существование этого противоречия со всей очевидно­стью доказывается на примере советской идеологии и дей­ствительности. Новая мораль существует как раз для того, чтобы сделать излишним моральное регулирование и уста­новить саморегулирование общественной жизни. Эта ее на­правленность ясно видна и воплощается в практику, если, например, речь идет о воровстве. У того, кто не голодает, нет потребности красть, и такой человек не нуждается, следова­тельно, в морали, препятствующей этим действиям. Такой же основной закон действует и в сфере сексуальности: тот, кто удовлетворен, не совершит изнасилования и не нуждается в морали, не допускающей этого преступления. Место нормативного регулирования половой жизни занимает "сек­суально-экономическое регулирование". Ввиду отсутствия ясности относительно законов сексуальности коммунизм пытается сохранить форму буржуазной морали, изменив содержание Например, в Советском Союзе возникает "но­вая мораль", приходящая на смену старой. Это фактически неверно. Как государство не только изменяет свою форму, но и полностью "отмирает" (Ленин), так и мораль не только должна изменяться. Отмирает и она.

 Второе заблуждение критика заключается з представле­нии о том, что мы предполагаем существование абсолютной сексуальности, оказывающейся в конфликте с современным обществом, например коренной ошибкой психоанализа яв­ляется восприятие влечений как абсолютной биологической данности. Но ее причина не в специфически диалектической сущности психоанализа, а в механистическом мышлении аналитиков, дополняемом, с другой стороны, как всегда, метафизическими тезисами. Влечения возникают, изменя­ются и проходят. Сроки биологических изменений так долги, а сроки протекания социальных процессов столь коротки по сравнению с биологическими, что первые впечатляют нас именно как абсолютная данность, а вторые — как нечто текущее, относительное. Для исследования конкретных про­цессов, ограниченных во времени, достаточно констатации конфликта между имеющимся биологическим влечением и тем, как оно воспринимается в рамках определенного обще­ственного строя. Этого совершенно недостаточно, когда речь идет о законах развития сексуальных процессов с учетом многовековых эпох, на протяжении которых развиваются названные процессы. В данном случае следует ясно отдавать себе отчет в относительности и изменчивости, которыми характеризуется предрасположенность к тому или иному влечению. Если мы должны, например, воспринимать про­цесс жизни индивидов как первую предпосылку каждого общественного события, то достаточно предположить нали­чие жизни со всеми потребностями, свойственными живу­щим. Но сама эта жизнь не абсолютна. Она возникает и проходит в форме смены поколений, оставаясь в то же время неизменной в форме зародышей, сохраняющихся из поколе­ния в поколение.

 Жизнь как целое — если учитывать космические эпо­хи — является чем-то возникшим из неорганической при­роды и обреченным на гибель также, как целое. Эта гибель должна наступить однажды, если верно учение об изменяе­мости небесных тел, и жизнь вернется в неорганическую форму. Таково необходимое допущение диалектического мышления. Может быть, никакая другая точка зрения не является столь пригодной для того, чтобы выразить в полной мере понимание незначительности иллюзий людей об их "духовной", "трансцендентальной" задаче и важности связи их вегетативной жизни с жизнью природы. Эту мысль можно было бы изложить и по-другому, сказав, что и социальные конфликты представляются ничтожными по сравнению с космическими процессами. Ведь человек и общество явля­ются лишь небольшой частью этих процессов.

 Кто-то мог бы сказать: "Как же смешно, когда люди истребляют друг друга ради устранения безработицы или приводят к власти Гитлера и потом устраивают торжествен­ные националистические процессии, в то время как в кос­мосе совершают свой кругооборот звезды и было бы лучше посвятить себя только наслаждению от общения с приро­дой". Такая интерпретация была бы ошибочной, ведь имен­но естественнонаучная точка зрения высказывается против реакции и в пользу мировоззрения, основанного на принци­пах рабочей демократии. Реакция пытается втиснуть беско­нечный космос и отражающее его чувство природы, свойст­венное людям, в рамки бесконечно малой идеи сексуального аскетизма и жертвенности ради целей отечества, то есть сделать то, что ей никогда не удастся. Напротив, рабочая демократия как мировоззрение пытается включить беско­нечно малую индивидуальную и общественную жизнь в очень широкие рамки естественных событий, сняв противо­речие, вызванное в обществе "ошибочным развитием" при­роды, — шесть тысяч лет эксплуатации, мистицизма и сексуального угнетения, — даже если это противоречие и было "необходимым". Короче говоря, мировоззрение рабо­чей демократии означает выступление в поддержку сексуаль­ности и против противоестественной сексуальной этики, за международное плановое хозяйство, против эксплуатации и национальных границ.

 В национал-социалистской идеологии имеется рациональное зерно, обеспечившее значительный подъем реакци­онного движения. Имеется в виду тезис о "связи крови и почвы". Напротив, вся практика национал-социализма жес­тко ориентирована как раз на общественные силы, противо­речащие главному положению революционного движения — связи общества, природы и техники. Речь идет об ориента­ции на классовое деление, неустранимое с помощью иллю­зии об единстве народа, и о частной собственности на средства производства, которая не отменяется с помощью "идеи общности". Национал-социалистская идеология в ми­стической форме выражает свое рациональное зерно, а имен­но: идею бесклассового общества и жизни, приближенной к природе. Эта идеология, не осознавая в полной мере свое идейное содержание, обладает, напротив, полной ясностью относительно экономических и общественных предпосылок осуществления рационального мировоззрения, осуществле­ния жизненного счастья на Земле.

[««]   Вильгельм Райх "Сексуальная революция"   [»»]

Главная страница