Главная страница | E-mail

 Консервативное понятие "брак" связывалось с представ­лением о нерасторжимости отношений и опутывало комму­наров, которые не находили выхода из трудностей.

 Едва коммунары порадовались решениям, найденным в рамках семейного права, как случилось нечто совсем плохое. Вот что сказано в дневнике: "Владимир больше не любит Катю. Он сам не смог объяснить ситуацию. Когда он женил­ся на Кате, он любил ее, но теперь у него не осталось  никакого чувства к ней, кроме чисто товарищеского, а жить как муж и жена без любви трудно, да в этом и нет необхо­димости".

 Следствием был развод, и событие это очень взволновало товарищей. Прежде всего весьма резко выступали девушки. Они говорили: "Владимир просто свинья! Ему бы надо было обдумать все до брака. Нельзя же сначала жениться, а через какое-то время сбежать. Это чертовски похоже на мелкобур­жуазную романтику: хочу — люблю, хочу — перестаю лю­бить. Сегодня говорит: "Я не могу без тебя жить, давай поженимся", а пройдет месяц: "Мне очень жаль, но я больше тебя не люблю, давай останемся просто товарищами".

 Как же мало влияло советское законодательство о браке на душевную структуру коммунаров! Мелкобуржуазным счи­талось расторжение брачного сообщества, то есть как раз то, чего так боится сам мелкий буржуа! Вот она, диалектика!

 Юноши отнеслись к ситуации с большим пониманием. Они полагали, что Владимир, несомненно, любил Катю и не был виноват в исчезновении этого чувства. Дело обсуждалось на общем собрании членов коммуны. Некоторые девушки считали странным, что Катя не рассказала эту историю вообще ни одному человеку, а теперь вот вынесла ее даже на общее собрание. Разгорелся долгий спор. Одни говорили:

 "Владимир прав, если он хочет разводиться, и мы не можем его за это осуждать. В конце концов, его нельзя заставить любить с помощью решения коммуны". Большинство же осуждало Владимира за то, что он легкомысленно вступил в брак и вел себя не так, как подобает комсомольцу и комму­нару. Согласия так и не достигли.

 Все дело разрешилось само собой благодаря тому, что Катя на несколько месяцев уехала из Москвы. По возвраще­нии они с Владимиром возобновили совместную жизнь, но это не решило проблемы развода.

 С течением времени в брак вступили пять из десяти коммунаров. Жилищные условия нисколько не изменились, то есть у юношей и девушек были раздельные спальни. Это ситуация, невозможная с точки зрения сексуальной гигиены.

 Коммунарка Таня написала мужу письмо, проникнутое отчаянием: "Я хочу личного счастья, маленького, совсем простого и вполне соответствующего закону. Я тоскую по тихому уголку, в котором мы могли бы быть одни только друг с другом, когда захотим этого, — так, чтобы нам не надо было бы скрываться от других, чтобы наши отношения могли быть более полными, свободными и радостными. Разве коммуна не может понять, что все это необходимо челове­ку?"

 Мы утверждаем, что Таня обладала более здоровой генитальной структурой, чем ее товарищи. Теперь мы видим, что стало причиной краха коммуны. Коммунары очень хорошо понимали Таню, ибо они сами страдали из-за жилищных условий и идеологической путаницы, но не могли ничего изменить ни в том, ни в другом. Записи прекратились, проблема "утонула" в повседневности и продолжала суще­ствовать, не привлекая к себе внимания коммунаров. Даже если бы и был решен жилищный вопрос, проблема отноше­ний между полами в коллективе существовала бы еще долго. Жилищный вопрос только создает важную внешнюю предпо­сылку. Наша семья коммунаров не дошла, да и не могла дойти до понимания невозможности устанавливать длитель­ные отношения, если нет убежденности в полной, в том числе и сексуальной, совместимости друг с другом. Они не понимали, что для того, чтобы убедиться в этом, надо неко­торое время пожить вместе, не беря других обязательств. Приспособление друг к другу часто требует длительного времени, и надо быть готовым расстаться, если двое не подходят друг другу в сексуальном отношении. Они не знали, что нельзя требовать любви и что сексуальное счастье насту­пает само собой или отсутствует. Несомненно, здоровые и бодрые юноши и девушки догадались бы обо всем этом после ряда тяжелых конфликтов, если бы в их сознание не были заложены понятия брака и отождествления сексуальности с продолжением рода. Такие понятия не были врожденными, но их нельзя было вытравить из идеологии общества.

3. Необходимые структурные предпосылки

 Подведем итоги:

 1. Семейная ситуация примерно 1900 г. была довольно простой. Люди замкнуто жили в своих семьях. Не было коллектива, выдвигавшего требования, которые противоре­чили бы как семейной ситуации, так и семейной структуре человека. Семья не противоречила и общественному строю государства, основанного на патриархальных и авторитарных началах. Угнетенная сексуальность получала выход только в истериках, ожесточении и огрублении характеров, посеще­нии проституток, половых извращениях, самоубийствах, же­стоком обращении с детьми и фанатическом поведении мелких буржуа во время войны.

 В 1930 г. ситуация была уже сложнее. Происходил распад принудительной семьи, принявший форму противоречия между производством, основанным на коллективистских принципах, и уничтожением экономического базиса семьи. Институт семьи лишь в редких случаях имел экономическое значение, но тем крепче он становился в структурном отно­шении. Он не мог ни жить, ни умереть. Люди не могли больше жить в семье, но не могли жить и без нее. Они не могли жить длительное время с одним партнером, как не могли жить и одни.

 2. В Советском Союзе рождена новая форма семьи, пред­ставляющая собой коллектив людей, не связанных друг с другом родственными узами. Такой коллектив исключает прежний институт брака. С неизбежностью возникает вопрос о том, как в таком сообществе будут развиваться половые отноше­ния. Мы не можем предопределить это развитие, да и не вправе делать это. Единственное, что мы можем сделать, это внимательно наблюдать за процессом коренных преобразо­ваний, который представляет собой современная сексуаль­ная революция, и помочь родиться тому направлению, кото­рое ни в коей мере не противоречит формам экономической и общественной организации, присущим принципам рабо­чей демократии.

 Если сформулировать нашу позицию в самом общем виде, то она такова: ничем не ограниченное положительное отношение к сексуальному счастью людей. Этому требованию не соответствуют ни нормативная продолжительная монога­мия, ни лишенные любви и не приносящие удовлетворения случайные отношения (промискуитет). Советский комму­низм исключает, если говорить о нормах, как аскетизм, так и пожизненную моногамию. Половое общение развивается в совершенно новых условиях. Коллектив так усложняет отношения индивида с другими людьми, что оказывается невозможным застраховаться от смены партнера или от начала новых отношений. При одинаковом числе юношей и девушек, мужчин и женщин в коллективе имеется возмож­ность более легкого выбора и смены партнеров.

 Было бы опасным упущением не понять уже сегодня болезненный процесс рождения нового сексуального уст­ройства и не научиться справляться с ним. Речь идет о том, чтобы понимать происходящее и справляться с ним, рас­сматривая ситуацию не с моральной точки зрения, а с позиции жизнеутверждения и обеспечения счастья. Совет­ская молодежь училась на горьком опыте. Нельзя допустить, чтобы ее страдания оказались напрасными.

 Структура психологии человека должна быть приспособ­лена к коллективной форме бытия. Это, несомненно, при­ведет к снижению ревности и страха потери партнера. Боль­шинство людей характеризуется высокой степенью сексуаль­ной несамостоятельности, они как бы вязнут в лишенных любви отношениях с партнером и не способны поэтому расстаться с ним. Потеря партнера вызывает страх, связан­ный с возможным одиночеством. Этот страх питается дет­скими привязанностями к матери, отцу, старшим братьям или сестрам. Благодаря формированию коллективного обра­за жизни, начинающегося с детства, это ядро привязанности к семье исчезает, что способствует ликвидации сексуальной беспомощности людей и увеличению возможности поиска подходящего партнера. В результате этого проблема ревности если и не исчезает совсем, то существенно упрощается. Один из основных вопросов — способность устанавливать новые продолжительные отношения, не нанося этим ущерба преж­нему партнеру.

 Задачей изменения психологической структуры должно было бы быть наделение человека способностью к объеди­нению нежной и чувственной генитальной любви. Начиная с самого детства, следует развивать в человеке способность к полной самоотдаче, саморефлексии, что определяет воз­можность глубокого сексуального переживания (оргастическую потенцию). Предотвращение сексуальных нарушений, недопущение невротической полигамии, не приносящей удовлетворения, клейких сексуальных притязаний, неосоз­нанной сексуальности и т.д. потребует громадных усилий. Дело не в том, чтобы предписывать людям, как они должны жить. Их следует с самого детства воспитывать так, чтобы они были в состоянии сами, без трудностей, приводящих к социальным конфликтам, организовывать свое сексуальное бытие в живом потоке коллективной жизни. Это предпола­гает, прежде всего, неограниченное, поощряемое обществом развитие естественной сексуальности. Только в таком случае будет развиваться способность к свободному диалогу с пар­тнером и они оба научатся переносить импульсы ревности, не прибегая к насильственным действиям. Конфликты, по­рождаемые половой жизнью, не устраняются, но разрешение этих конфликтов может и должно быть облегчено.

 Занимаясь целенаправленно предотвращением неврозов как важным общественным делом, следовало бы позаботить­ся о том, чтобы люди не усложняли невротическими реак­циями переживаемые ими повседневные конфликты. Сексу­альная самостоятельность масс, опирающаяся на материаль­ное богатство общества, устранит из жизни этическое лицемерие как социальное преступление. Борьба, страдание, сексуальное наслаждение — все это жизнь, и дело в способ­ности психической структуры человека переживать наслаж­дение и страдание и справляться с ними. Люди, обладающие такой структурой характера, не способны занимать должно­сти, предусматривающие подчинение. Только люди, здоро­вые в сексуальном отношении, способны к добровольному труду и неавторитарному управлению своей жизнью. Без ясного понимания данного обстоятельства задача преобра­зования психической структуры человека не будет реше­на. Неприспособленность сексуальных структур людей к коллективной форме бытия приведет к негативным реакци­онным результатам, а попытки осуществить это приспособ­ление с помощью авторитарных моральных требований по­терпят фиаско. Невозможно призывать к соблюдению "до­бровольной" сексуальной дисциплины. Эта дисциплина или присутствует у человека, или ее нет. Можно лишь помочь людям полностью развить свои природные способности.

[««]   Вильгельм Райх "Сексуальная революция"   [»»]

Главная страница