Главная страница | E-mail

И. X. Леунбах Норман Хэйр

 Таков был конец организации, которая хотела осущест­вить освобождение сексуальности в рамках реакционного общества.

3. Тупик полового просвещения

 Кризисное состояние современной системы воспитания в целом и полового воспитания в особенности выдвинуло на передний план вопрос и о том, следует ли заниматься "по­ловым просвещением" детей, приучая их к виду обнаженно­го человеческого тела, точнее, половых органов человека. Хотя существует согласие — по меньшей мере в кругах, не слишком подверженных влиянию церкви, — насчет того, что утаивание половых проблем приносит бесконечно больший вред, чем пользу, хотя проявляется настоящая воля к устра­нению безотрадного состояния сферы воспитания, в группе приверженцев реформы воспитания дают себя знать серьез­ные противоречия и препятствия, объясняющиеся двумя причинами — индивидуального и социального свойства. Я ограничусь лишь анализом трудностей принципиального характера, возникающих при одной только постановке целей "воспитания нормального отношения к обнаженному телу" и "полового просвещения".

 Среди названных половых влечений особенно хорошо известны стремления к созерцанию и показу, направленные на рассматривание и, соответственно, демонстрацию эроти­чески подчеркнутых частей тела, в особенности половых органов. В существующих сегодня почти повсеместно усло­виях воспитания это влечение, обычно очень скоро после своего проявления, оказывается жертвой подавления. Ребе­нок быстро усваивает на собственном опыте, что он не должен ни показывать свои половые органы, ни рассматри­вать гениталии других, и отсюда развиваются двоякие ощу­щения. Во-первых, если он все-таки следует своей потреб­ности, то появляется ощущение совершения чего-то пред­осудительного, в результате формируется чувство вины, во-вторых, из-за манипуляций со скрытыми и "запрещен­ными" гениталиями все сексуальное приобретает таинствен­ный характер. В соответствии с этим желание созерцания, первоначально естественное, превращается в сладострастное любопытство.

 Чтобы избавиться от конфликта между желанием и за­претом созерцания, ребенку приходится вытеснять стремле­ние из сознания. В зависимости от широты и интенсивности процесса вытеснения сильнее развиваются страх и стыд или сладострастие. Обычно они сосуществуют, в результате чего на место старого конфликта приходит новый.

 Имеются две крайние возможности дальнейшего разви­тия рассматриваемого процесса — нанесение ущерба любов­ной жизни и появление невротических симптомов в резуль­тате сохраняющегося вытеснения стремления к демонстра­ции или возникновение полового извращения — экс­гибиционизма. Никогда нельзя с уверенностью предсказать, какой из двух возможных выходов будет реализован на практике. Развитие сексуальной структуры, не нарушающей ни социальное бытие, ни субъективное самочувствие, явля­ется в результате полового воспитания, отрицающего сексу­альность, почти исключительно делом случая и взаимодей­ствия многих других факторов, как то: протекания полового созревания, освобождения от родительской власти и частичного преодоления власти общественной, но прежде всего обретения пути к здоровой половой жизни.

 Итак, мы видим, что подавление стремления к созерца­нию и показу ведет к результатам, которые не может счесть желательными ни один воспитатель.

 Существующее до настоящего времени половое воспита­ние всегда исходит из негативных оценок сексуальности и из этических, а не гигиенических аргументов. Результатом та­кого воспитания является возникновение неврозов и поло­вых извращений. Отрицать воспитание нормального отно­шения к обнаженному телу означает соглашаться с обычным половым воспитанием, так как одно нельзя рассматривать в отрыве от другого. Напротив, признавать воспитание нор­мального отношения к обнаженному телу, оставляя в непри­косновенности цели воспитания, означало бы конструиро­вать противоречие, которое с самого начала сделало бы иллюзорной попытку своего разрешения или ввергло ребен­ка в еще более тяжелые ситуации. Компромисс же в области полового воспитания, исходя из противоречий, присущих половому влечению едва ли возможен. Сначала, прежде чем вообще ставить вопрос о половом воспитании, надо принять однозначное решение: поддерживаете ли вы сексуальность или против нее, против существующей сексуальной морали или за нее. Любая дискуссия оказывается бесплодной без такого прояснения собственного отношения к половому вопросу. Именно ясность является предпосылкой согласия в подобных проблемах. Здесь, однако, следует показать, куда ведет такая ясность в формулировке предпосылок.

 Итак, мы предполагаем, что отвергаем воспитание, от­рицающее сексуальность, из-за опасностей, которые оно не­сет здоровью, и высказываемся в пользу противоположно­сти, то есть воспитания, одобряющего сексуальность. Возмож­но, нам скажут, что отрицание сексуальности вовсе не так уж опасно, ее ценность признается и надо лишь "поощрять сублимирование сексуальности". Но в данном случае речь идет вовсе не об этом, то есть не о сублимировании. Ставится вполне конкретный вопрос: должны ли представители обоего пола потерять свой страх перед обнажением гениталий и других частей тела, вызывающих эротические представле­ния? Еще конкретнее: должны ли воспитатели и воспитан­ники, родители и дети, купающиеся и играющие, появляться друг перед другом обнаженными или в купальных костюмах, должна ли обнаженность стать чем-то само собой разумею­щимся?

 Тот, кто безусловно признает как саму собой разумею­щуюся обнаженность при купании, во время игр и т.д., — а признание на определенных условиях имеет место в союзах нудистов, где обнажаются, чтобы практиковаться в половом воздержании, — тот, кто стремится не к созданию островков в океане общественной морали, а к тому, чтобы сделать воспитание одобрительного отношения к обнаженному телу, нормальной сексуальности всеобщим, должен будет прове­рить отношение обнаженности к остальной половой жизни и решить, соответствуют ли выводы из таких стремлений (не будем пока говорить о возможности их осуществления) его намерениям.

 Опыт врачей, занимающихся лечением половых рас­стройств, учит, что сексуальное угнетение порождает болез­ни, извращения или сладострастие. Попытаемся теперь ус­тановить последствия воспитания, основанного на одобрении сексуальности. Если не внушать ребенку мысли о том, что половые органы являются чем-то стыдным, то, хотя в его сознании и не сформируется робость или сладострастие, не будет сомнения в том, что после удовлетворения, а значит, и снижения своего сексуального любопытства он захочет удовлетворить и свою сексуальную любознательность. Ему будет трудно отказать в таком удовлетворении, ведь в про­тивном случае возник бы гораздо более тяжелый конфликт, вытеснение которого стоило бы ребенку гораздо больших усилий. Кроме того, значительно выше была бы опасность возникновения полового извращения. В этом случае ничего нельзя было бы возразить против занятия онанизмом, кото­рый давно уже признан естественным явлением, но нельзя было бы обойтись без объяснения ребенку процесса зачатия.

 От выполнения требования ребенка позволить ему на­блюдать этот акт можно было бы увильнуть, если отношения взрослых с ребенком таковы, что в семье руководят взрослые. Однако это, несомненно, означало бы уже определенное ограничение одобрения сексуальности — ведь что можно было бы возразить какому-нибудь циничному приверженцу сексуальной этики, спроси он, почему, собственно, ребенок не может видеть половой акт. Ведь и без того едва ли не любой ребенок, даже из самой благополучной семьи, украд­кой наблюдал за ним, о чем свидетельствует психоаналити­ческий опыт, так почему же не разрешить смотреть открыто?

 Наш приверженец сексуальной этики мог бы поставить нас в особенно щекотливое положение, если бы ему пришло в голову спросить, что, собственно, можно возразить, с точки зрения ребенка, против наблюдения за актом, если он не раз мог видеть этот процесс, совершаемый на улице собаками, при условии, что ему затем объяснят происходившее. Если бы у нас хватило мужества быть честными, нам надо было бы признать, что мы не можем привести против сказанного ни одного аргумента, пусть даже этического, а это вновь укрепило бы позицию противника полового просвещения. Или, может быть, нам понадобился бы героизм, чтобы признать: не желая, чтобы ребенок смотрел, мы действуем так вовсе не в его интересах, а руководствуясь своим стрем­лением к ненарушаемому наслаждению. Нам, загнанным в угол, осталась бы, следовательно, лишь такая альтернати­ва — возвращение к сексуальной этике, которая с неизбеж­ностью должна отрицать сексуальность, или обращение к самому щекотливому вопросу, к вопросу об отношении к половому акту. Если же мы сделаем выбор в пользу того или другого решения, то нам следовало бы убедиться в том, что о нем ничего не знает прокуратура, которая, в противном случае, неизбежно воспользовалась бы параграфом, караю­щим за преступления против нравственности.

 Того же, кто вознамерился бы утверждать, что мы пре­увеличиваем, мы просим пройти с нами еще часть пути, чтобы убедиться, что по-деловому и разумно продуманное воспитание нормального отношения к обнаженному телу и половое просвещение подчас приводят воспитателей и детей в тюрьму^1[7].

 Предположим теперь, сделав уступку, что мы, руковод­ствуясь нашими сексуальными интересами, заставили ребен­ка отказаться от намерения наблюдать за половым актом. В этом случае мы запутались бы в неразрешимом противоречии и выбросили за борт все, что начали делать и сумели создать ценой больших усилий, если бы не дали четкий и правдивый ответ на неизбежный вопрос ребенка о том, когда ему можно будет делать то же самое. Он ведь уже узнал, что дети растут в теле матери и очень хорошо понял, что для этого отец вставил свою "палочку" или "штуку" в отверстие в теле матери. Если родители были мужественны, они рас­сказали ему также, что "это хорошо", так же как его игра со своей "палочкой". (Не стоит забывать, что мы, если уж вступили на стезю просвещения, хотим действовать разумно, то есть последовательно, а не бессмысленно.)

 Если же ребенок будет об этом знать, то мы, возможно, утешим его лишь на краткое время перспективой "стать взрослым", а когда придет пора созревания, то начнутся половые возбуждения, эрекции, семяизвержения и, соответ­ственно, менструации, так что, вне всяких сомнений, будет предъявлен к оплате вексель, выданный в детстве. Если бы мы попытались и в этом случае отсрочить платеж, то сторон­ник сексуальной этики, который во что бы то ни стало хочет довести нашу позицию до абсурда и которому это очень хорошо удается, может задать логичный и иронически зву­чащий вопрос о том, что, собственно, мы могли бы возразить против полового акта в пору половой зрелости. Он будет с полным основанием ссылаться на то, что среди промышлен­ных рабочих или у крестьян начало половой жизни само собой разумеется с достижением полной половой зрелости, то есть на 15 — 16-м году.

 Мысль о том, что наши сыновья и дочери в 15 или 16 лет, а может быть, даже и раньше, могли бы жестко настаивать на своем праве иметь естественные сексуальные потребно­сти, несомненно, болезненно задела бы нас и заставила после некоторого колебания и замешательства искать аргументы для защиты не столь уж многообещающей позиции. Нам придет в голову, например, аргумент "культурной сублима­ции", в соответствии с которым аскетизм в период созрева­ния необходим для духовного развития. Кроме того, будем стремиться к тому, чтобы оказывать на молодежь, которая до тех пор росла в условиях ничем не стесняемой телесности, разумное влияние, рекомендуя ей в ее собственных интере­сах воздержание "на некоторое время".

 И тогда наш злонамеренный и хорошо ориентирующийся сторонник сексуальной этики использует два аргумента, с которыми мы уже не сможем поспорить. Первый из них будет заключаться в том, что утверждение об аскетизме несостоятельно, так как есть сексологи и психоаналитики, со всей серьезностью утверждающие, что онанизмом зани­маются чуть ли не все 100 % юношей и девушек в пору половой зрелости, и он не может усмотреть принципиально­го различия между сексуальностью и онанизмом. Напротив, онанизм не только снимает сексуальные напряжения в обыч­ных условиях таким же образом, как половой акт, он даже связан с гораздо большим числом конфликтов, то есть, несомненно, еще более мешает жить.

 Во-вторых, опираясь на это соображение, он возразит нам, что если верно утверждение о всеобщем характере онанизма, то не может быть верен тезис о необходимости аскетизма для духовного развития. Он слышал, как утверж­дают, что не онанизм, а напротив, его отсутствие в детстве и в период созревания свидетельствует о тяжелой патологии. Еще не удалось установить, что молодые люди, ведущие в период созревания аскетической образ жизни, в длительной перспективе обнаруживают более высокую духовную актив­ность. Наоборот, истинно обратное утверждение.

 В этой ситуации мы вспоминаем, что Фрейд однажды объяснил общую духовную отсталость женщин большими препятствиями к мышлению, обусловленными характером их сексуальности, и утверждал, что половая жизнь является образцом и для достижений в социальной жизни. Он проти­воречил самому себе, подчеркивая культурную необходи­мость сексуального угнетения. Фрейд не проводил различия между удовлетворенной и неудовлетворенной сексуально­стью. Первая стимулирует культурную активность, вторая препятствует ей. Дело в конце концов не в нескольких плохих стихах, случайно возникших под пером приверженца аскетизма.

 Убежденные теперь доводами рассудка, мы вспоминаем и о мотивах своей несостоятельной аргументации и при этом обнаруживаем всякого рода интересные и не особенно при­ятные нам тенденции, которые, к изумлению, ну никак не хотят подходить к нашим прогрессивным стремлениям. Наш аргумент о духовном развитии окажется попыткой придать рациональную форму нашему подсознательному страху, который вызывается мыслью о предоставлении сексуальности ее естественному ходу развития. Об этом мы предусмотри­тельно умолчим, отвечая нашему стороннику сексуальной этики, но честно признаем ничтожность нашей аргумента­ции и приведем ему более серьезный довод. Что должно произойти с детьми, которые появятся в результате этих первых связей? Нет ведь никаких экономических возможно­стей, чтобы растить их.

 Наш противник удивленно спросит, почему, собственно, мы не хотим просвещать всех школьников, переживающих половое созревание, относительно применения противозача­точных средств. Призрак параграфа, предусматривающего наказание за сводничество, снова поставит нас на почву действительности. При этом нам представится многое, на­пример, как мы, движимые своими стремлениями к воспи­танию нормального отношения к обнаженному телу, к по­ловому просвещению — насчет оплодотворения людей, а не цветов! — и к другим прекрасным целям, намереваемся извлечь камень за камнем из здания консервативной морали, как затем идеал девственницы, невинной вступающей в брак, теряет свою опору вместе с вечной моногамией, а с ними — и идеал брака как такового. Ни одна трезвомыслящая лич­ность не вознамерится всерьез утверждать, что люди, полу­чившие настоящее, бескомпромиссное, научно обоснован­ное, то есть подлинное, половое воспитание, подчинятся принуждению со стороны адептов ныне господствующих нравов и морали.

 Наш специалист по этике, который привел нас туда, где он хотел нас видеть, с торжеством спросит, считаем ли мы теперь, что требования, автоматически следующие из нашей первой серьезной посылки откровенного сексуального вос­питания, выполнимы в существующем обществе, отдаем ли мы себе в этом отчет и считаем ли все это желательным. И снова он с полным основанием добавит, что хотел всего лишь доказать нам: необходимо оставить все как было, то есть сохранить воспитание, отрицающее сексуальность, со­хранить вытеснение сексуальности, неврозы, половые извра­щения, проституцию и венерические заболевания, если, как он ожидает от нас, будут оставлены в неприкосновенности высокие ценности брака, целомудрия, семьи и авторитарно­го общества.

 Иной фанатик полового просвещения вслед за этим обратится в бегство, и это будет более честное и сознательное действие, он скорее поймет свою подлинную точку зрения, чем тот, кто, чтобы не утратить ощущения своей прогрессив­ности, примется упорствовать, утверждая, что все это-де преувеличено, что половое просвещение вовсе не может вызвать таких последствий, оно вовсе не столь важно. Но теперь спросим мы: к чему же тогда все усилия?

 Отдельная родительская пара может строить воспитание своих детей в соответствии со своими вкусами и убеждени­ями. Однако при этом родителям надо будет ясно сознавать, что, осуществляя последовательное, научно обоснованное половое воспитание, им придется отказаться от многого, что они привыкли высоко ценить в отношениях с детьми, на­пример от привязанности к семье, выходящей далеко за рамки периода полового созревания, "порядочной", в соот­ветствии с современными понятиями, половой жизни детей, от влияния на решения, имеющие жизненно важное значе­ние, хорошего — опять-таки в соответствии с современными понятиями — замужества дочери и от многого другого. На это решатся, надо думать, немногие родители. А если и решатся, то им придется подумать и о том, что они, занимая такую позицию, подвергают детей опасности тяжелого кон­фликта с существующими общественным строем и моралью, даже если — что возможно — такая позиция позволяет избежать невротических конфликтов.

 Тот же, кто, испытывая недовольство обществом, пола­гает, что ему удастся с помощью крупномасштабного воздей­ствия в области полового воспитания, например используя школы, потрясти устои существующего порядка, скоро по­чувствует, что у него могут отнять возможность дискутиро­вать о приемлемости его метода изменения общества. Эту возможность могут отнять как с помощью лишения средств к существованию, так и с помощью гораздо более жестких мер (психиатрия или тюрьма).

 Нам не надо здесь приводить доказательства того, что общественный слой, материально заинтересованный в суще­ствовании нынешнего строя, терпит и даже поощряет рефор­мистские стремления, представляющие собой малозначащие игры. Он, однако, сразу же ожесточится и пустит в ход все имеющиеся у него средства, чтобы помешать осуществлению серьезных замыслов, цель которых — нарушить прочность его материального существования и неприкосновенность его духовных ценностей.

[««]   Вильгельм Райх "Сексуальная революция"   [»»]

Главная страница