Сексуальная революция

Установление фашистского режима в Германии не является результатом обмана доверчивых народных масс и узурпации власти кровожадными диктаторами. Политический обман конечно присутствовал, но не в такой большой степени, как это нередко изображают. Наивно сваливать всю вину за фашизм на Гитлера, народные массы во многом сами хотели быть "обманутыми" и следовательно несут значительную долю вины. Однако из этого не следует, что фашизм неизбежен из-за порочности самой структуры характера народных масс. Если бы это было так, то всякая борьба с фашизмом не имела бы смысла. Именно поэтому очень важно понять конкретные социальные и психологические истоки фашизма.

"Безумного фашиста невозможно обезвредить, если искать его в соответствии с существующими политическими обстоятельствами только в немце или японце, а не одновременно и в американце, и в китайце; если не обнаруживать его в себе самом; если мы не знакомы с социальными институтами, в которых ежедневно занимаются его воспитанием."

К сожалению, противники фашизма часто вообще не брали в расчет психологические факторы.

"Противники фашизма — либеральные демократы, социалисты, коммунисты, экономисты марксистской и немарксистской ориентации и т. д. — искали разгадку в личности Гитлера или в политических ошибках формального характера, совершенных различными демократическими партиями Германии. Как одно, так и другое означало объяснение чумного потока индивидуальной близорукостью или жестокостью одного-единственного человека. В действительности Гитлер был только выражением трагического противоречия, свойственного массам, — противоречия между стремлением к свободе и страхом перед ней. "

Благодатной почвой для фашизма является кризисное время. Закономерный революционный протест против невыносимых условий жизни трансформируется в фашизме, теряет свое революционное содержание и приобретает содержание реакционное. "Антисемитизм есть социализм глупцов" (А.Бебель).

"Если под революционностью понимать разумный протест против невыносимых условий жизни в человеческом обществе, разумное стремление «добраться до корня всех вещей» и изменить жизнь к лучшему, — тогда фашизм никоим образом не является революционным. Разумеется, он может появляться под маской революционных эмоций. Однако революционным мы называем не того врача, который лечит болезнь с помощью безответственных инвектив, а того, кто спокойно, мужественно и скрупулезно исследует причины болезни и ведет с ней борьбу. Фашистский протест всегда возникает там, где из-за страха перед истиной революционная эмоция искажается, принимая иллюзорный характер."

Фрейдизм вносит в понимание истоков фашизм ряд новых моментов. В частности, указывается на то, что "массовый индивид" в культе фюрера реализует свои подсознательные комплексы.

"Более важной, однако, представляется роль идентификации массовых индивидов с «фюрером». Чем беспомощней становится «массовый индивид» (благодаря своему воспитанию), чем отчетливей проступает его идентификация с фюрером и тем глубже детская потребность в защите прячется в чувстве его единства с фюрером. Эта склонность к идентификации составляет психологическую основу национального нарциссизма, т. е. уверенности отдельного человека в себе, которая ассоциируется с «величием нации». Мелкобуржуазный индивид ощущает себя в фюрере, в авторитарном государстве. Благодаря такой идентификации он ощущает себя защитником «национального наследия» и «нации». Это ощущение не позволяет ему презирать «массы» и противопоставлять себя им в качестве индивидуума. Ужас его материального и сексуального положения настолько затмевается возвышающей идеей принадлежности к расе господ и существования выдающегося фюрера, что со временем он полностью утрачивает понимание всей ничтожности своей слепой преданности. "

Развитие русской революции. От ленинизма к сталинизму

История русской революции, история перерождения первоначальных ленинских идеалов свободы в сталинский авторитаризм имеет много общего с историей германского фашизма с точки зрения психологии масс. Однако проводя любые аналогии подобного типа нельзя забывать также и о принципиальных различиях между фашизмом и коммунизмом как в плане идеологии, так и в плане практической ее реализации. В частности, говоря о "диктатуре пролетариата" как одной из разновидности диктатур, надо помнить, что данная диктатура имеет важную особенность: она изначала ставила своей целью самоуничтожение.

"Ленинская теория «диктатуры пролетариата» содержала ряд предварительных условий (но не все условия) установления подлинно социальной демократии. Она ставила своей целью построение самоуправляющегося общества. Предполагалось, что современный человек не способен совершить социальную революцию без организации, построенной по иерархическому принципу, и огромные социальные задачи невозможно решить без авторитарной дисциплины и лояльности. Ленин полагал, что диктатура пролетариата должна стать такой формой власти, которая в конце концов устранит любую форму власти. Вначале концепция диктатуры пролетариата отличалась от фашистской концепции диктатуры тем, что ставила своей целью самоуничтожение, т. е. замену авторитарной формы правления общественным самоуправлением."

И хотя элементы диктатуры пролетариата действительно постепенно ослаблялись и самоуничтожались, тем не менее не удалось создать такой тип общества, который был бы подлинно демократичным и основывался исключительно на народном самоуправлении.

"Стремление к свободе в сочетании со структурным страхом перед ответственностью за самоуправление привело к возникновению в Советском Союзе государства, которое все более удалялось от первоначальной программы коммунистов и в конечном счете приняло диктаторскую, авторитарно-тоталитарную форму. "

Так же как и в случае с фашизмом нельзя возлагать вину за это на Сталина и его соратников, они лишь явились выразителем воли самих народных масс, не склонных воспользоваться той свободой, которую принесла им революция. Чем больше свободы, тем больше и ответственности. Вождизм, опора на культ вождя, на авторитарную власть привлекательны для масс, т.к. предполагают добровольное снятие с себя данной ответственности.

"Демократические основы идей Энгельса и Ленина были преданы забвению. Они предъявляли к сознательности европейцев слишком высокие требования, которые, как впоследствии выяснилось, оказались не по силам и русским социологам, и политическим деятелям."

Вывод состоит в том, что не смотря на впечатляющие достижения в сфере экономики, культурная революция в СССР все же потерпела неудачу. И хуже всего то, что руководство страны (ни в сталинские, ни в последующие годы) не нашло сил признать данный факт.

"Культурная революция в Советском Союзе потерпела неудачу. Более того, откат культурного процесса положил конец энтузиазму и надеждам всего мира.
Руководство страны не виновно в том, что происходит социальный регресс. Но руководство, несомненно, способствует регрессу, когда: 1) выдает регресс за прогресс, 2) объявляет себя спасителем мира и 3) расстреливает тех, кто напоминает ему об его обязанностях.
Такие руководители неизбежно должны уступить место другим руководителям, которые будут придерживаться общепризнанных принципов социального развития."

"Нельзя бранить Советское правительство за возвращение к авторитарно-моралистическим методам управления. Оно было вынуждено это сделать, чтобы не поставить все под угрозу. Его следует упрекать за то, что оно не обращало внимания на самоуправление, препятствовало его будущему развитию и не создавало предпосылок для его реализации. Советскому правительству следует поставить в вину забвение необходимости отмирания государства. Оно не использовало неудачу самоуправления и саморегуляции масс в качестве отправной точки для новой, более энергичной деятельности. Советское правительство следует укорять за стремление убедить мир в том, что, несмотря ни на что, развивается саморегуляция и торжествуют «социализм» и подлинная демократия. Иллюзии всегда препятствуют подлинной реализации того, за что они себя выдают. Отсюда видно, что первая обязанность каждого подлинного демократа состоит в выявлении и анализе трудностей, чтобы затем помочь преодолеть их. Открытое признание существования диктатуры менее опасно, чем ложная демократия. Если от диктатуры можно защищаться, то ложная демократия подобна водоросли, цепляющейся за тело утопающего. Советские политики заслуживают упреки в обмане. Они причинили больший вред развитию подлинной демократии, чем Гитлер. Это тяжелое, но заслуженное обвинение."

Фашизм

Развитие русской революции. От ленинизма к сталинизму